«Проиграю на ставках $200 — напишу почти бессмертное стихотворение». Чарльз Буковски был страшным лудоманом, но скачки стали его музой

Чарльз Буковски называл скачки одной из трех любимых форм эскапизма наряду с пьянством и писательством. Виски загнал его в могилу в 73, ставки высосали кучу денег, но дали большой объем фактуры, сделавшей его литературное наследие бессмертным.

BetON рассказывает, как эволюционировала лудомания мастера грязного реализма.

«Весь год я в дыре. Но недавно у меня стало все получаться». 1970

50-летний Буковски после 14 лет работы на почте принимает предложение публициста Джона Мартина, который согласился платить ему до конца жизни $100 в месяц. Однако литератор по-прежнему называет скачки главным источником доходов.

«В последнее время, как открыли состязания упряжек, я туда езжу и зарабатываю там на жизнь. Но до прошлого месяца или около того — я бы сказал, весь год — я в дыре, в минусах. Но недавно у меня стало все получаться. Я взял на вооружение определенный метод и… нет, я не проболтаюсь. Но если буду его придерживаться, выйдет очень хорошо».

«Ипподромы — это кошмар. Дайте мне волю, и я бы все их сжег». 1974

В 1971 году вышел первый роман Буковски «Почтамт», который сделал его известным во всем мире. Он также регулярно публикует поэтические сборники и рассказы. Теперь скачки — это не способ заработка, а зависимость, требующая много денег.

«Поэтические чтения — это пытка, но мне нужно платить за лошадок. Видимо, я читаю скорее для них, а не для людей. Я провожу на скачках слишком, слишком много времени, а теперь и подругу еще подсадил.

Бега — тягомотина. Между заездами полчаса, время впустую; а если еще и проигрываешь, тогда совсем нехорошо. Но ведь как бывает — приезжаешь домой и думаешь: «Вот теперь я понял. Я знаю, что они там делают». И разрабатываешь новую систему. А когда возвращаешься на бега, выясняется, что либо они чуть-чуть ее поменяли, либо тебя нюх подвел, — слезаешь с этой системы, и лошадь выигрывает. Лошади учат, есть у тебя сила характера или нет.

Иногда мы ходим днем на заезды чистокровок, а к вечеру перескакиваем и играем на упряжках. 18 заездов. Но это уже предел. Дико устаешь. Совсем скверно. У нас с подругой была жестокая неделя, но через несколько дней закрывается сезон, и все беды мои тоже закончатся. Ипподромы — это кошмар. Дайте мне волю, и я бы все их сжег, уничтожил. Не спрашивайте, зачем я туда хожу, — я не знаю; но из этих мучений набирается какой-то материал».

«Если поеду на бега и меня там хорошенько тряхнет, потом я вернусь и смогу писать». 1975

Буковски выпускает второй роман «Фактотум», который, как и «Почтамт», получает большую популярность в Европе, чем в США. Относительная неизвестность позволяет писателю продолжать спокойно ходить на ипподром, где он черпает вдохновение.

«Тут не столько лошади. На бегах много чего есть. Начать с того, что там толпа. Большинству это не по карману, и, если вы бывали на бегах, когда начинается заезд, — посмотрите на лица и тут же поймете какую-то неписаную правду. Это видно. Особенно если проигрываете, а проигрывает большинство. И я смотрю в лица. Знаете, момент истины, когда они на кресте… Ну, это не то слово, но что-то близкое к кресту. И мне их бывает так жалко; а потом я отхожу помочиться, смотрю в зеркало — а у меня точно такое же лицо.

Но это дает встряску. Я мог бы сидеть тут, думать о розах каких-нибудь, о христианстве и Платоне. Ничего хорошего мне это не даст. А если я поеду на бега и меня там хорошенько тряхнет, я потом вернусь и смогу писать. Это стимул. Мне кажется, у Хемингуэя так было с боем быков».

Да, и жизнь персонажей… У меня есть способы делать ставки. Иногда мне это сходит с рук, и мои лошади приходят первыми. Так себе характер проверяешь. Не знаю. Это дает толчок писательству. Иногда я пару дней писать не могу. Тогда еду на бега. Выиграю или проиграю, все равно возвращаюсь и в тот же вечер выходит 6, 8, 10, 12 стихотворений, или рассказ, или еще что-нибудь. Зачем-то мне это нужно, я толком не понимаю. Если б понимал, может, в бегах и не нуждался бы…»

«Проиграю 200 долларов — напишу почти бессмертное стихотворение». 1985

Буковски к 65 выпустил еще два романа — «Женщины» и «Хлеб с ветчиной», которые продолжили автобиографическую серию, в которой писатель рассказывал о себе через альтер эго Генри Чинаски.

«Засуха для меня — это два-три вечера подряд, когда я не пишу. Вероятно, засухи у меня бывают, но я их не осознаю и продолжаю писать, только писанина, видимо, не очень хороша. Иногда я и впрямь ловлю себя на том, что выходит скверно. Тогда я еду на скачки и ставлю больше обычного, ору и обижаю свою женщину. И лучше всего, если на скачках я проигрываю, особо не стараясь. Проиграю долларов 150 или 200 — напишу почти бессмертное стихотворение».

«Когда одержим самоубийством, тебя ничего не беспокоит кроме проигрыша на бегах». 1987

Буковски стал настоящей звездой в США только в 67 лет, когда на экраны вышел фильм «Пьянь», снятый по его сценарию. Роль Чинаски исполнил Микки Рурк, а одним из продюсеров был Фрэнсис Форд Коппола.

«Смерть нас не заслужила. Верительных грамот не показала — их предъявляем только мы. Я все это презираю. Смерть презираю. Жизнь презираю. Мне не нравится, что я попался между тем и другим. Знаете, сколько раз я пытался покончить с собой? Дайте мне время, мне всего 66. Я над этим еще работаю.

Когда одержим самоубийством, тебя ничего не беспокоит… кроме проигрыша на бегах. Это тебя почему-то беспокоит. Почему так?.. Потому что [на скачках] включаешь ум, а не сердце. Я никогда не ездил на лошади. Меня не столько лошадь интересует, сколько собственная правота или неправота… выборочно.

Одно время я пытался зарабатывать на бегах. Это мучительно. Это воодушевляет. От этого все зависит — квартплата, все. Но тогда начинаешь осторожничать… а это уже совсем другое.

Сидел я однажды на самом повороте. В заезде участвовали 12 лошадей, все шли, сбившись в кучу. На атаку кавалерии похоже. И я видел только крупы — вверх-вниз ходили. Как у диких коней. Посмотрел я на эти конские ж#пы и думаю: «Это безумие, это же тотальное безумие!» Но бывают и такие дни, когда выигрываешь 400-500 долларов — 8-9 заездов подряд, и чувствуешь себя Господом Богом все знающим».

«Скачки — хорошая школа. Она позволяет не думать, будто ты писатель — или чем еще ты пытаешься быть». 1990

«Я ездил на ипподром в попытке заменить им пьянство. Не сработало. Потом они у меня совмещались. На бегах меня никто не достает. Когда планируешь ставки и ставишь, узнаёшь много чего о себе, а также о других. Например, одно знание без его углубления хуже незнания. Это хорошая школа, хоть и скучная иногда, но она позволяет не думать, будто ты писатель — или чем еще ты пытаешься быть».

Чарльз Буковски умер 9 марта 1994 года в возрасте 73 лет. На надгробной плите выгравированы надпись «Не пытайтесь» и боксер в стойке.

От Достоевского до Хемингуэя. Великие писатели, которые увлекались азартными играми

Книга «Сигнал и шум» Нейта Сильвера. Краткое содержание для ставочника